Войны могут иметь две сценарные развертки: 1. сценарий побед и поражений, 2. сценарий позиционного противостояния. Вооруженный конфликт в Новороссии продолжается уже почти полтора года. Активные боевые действия сменились фазой позиционной борьбы. Возникает вопрос — когда и чем все это завершится? Общественность вообще приучена воспринимать любые явления в конечной завершенности. В ее восприятии, если у войны есть свое начало должен быть и свой финал. Однако в случае позиционных конфликтов, начатая когда-то война может продолжаться и годы, и десятилетия. Пример палестинского конфликта в этом отношении классический. Что будет в Новороссии? Да все так и будет как сейчас: артобстрелы, периодические вылазки с обеих сторон, возобновляемые масштабные боевые действия, прерываемые очередными соглашениями — Минск-3, Минск-4, Минск-5, Минск-6…
Кому объективно выгодна такая пролонгация?
Очевидно, что украинский конфликт затевался не ради Украины, а против России. Попытаться разгромить Россию военным путем Запад не рискнет. Существует фактор ядерного оружия. Значит, Россию будут пытаться обрушить изнутри. Для этого на нее следует повесить непомерное экономическое бремя.
Именно так обрушался Советский Союз. Одновременно СССР оказался вынужден тратить средства и на содержание воинского контингента в Афганистане, и на обеспечение стабильности в Польше, и на поддержание паритетности по отношению к американской программе СОИ. Синхронно удар по бюджету наносит падение цен на нефть и введение под предлогом афганских событий экономических санкций. Чем не современная ситуация?
Финансовые ресурсы России по проектируемому сценарию будут истощаться ввиду: а) низких цен на нефть (в связи со снятием блокады с Ирана вероятно их дальнейшее понижение); б) диверсификации энергопоставок в Европу, курса европейских государств на снижение энергозависимости от России; в) роста затрат на оборону в контексте военной эскалации и нового витка гонки вооружений; г) расходов по Крыму и Донбассу.
Сами по себе все эти расходов не смертельны — бывали в истории страны и более сложные периоды. Но должен, в таком случае быть, очевидный источник доходов. Прежний источник — экспорт энергоресурсов в определенной мере перекрыт.
Принципиальным выходом в условиях санкций и попыток изоляции является переход к частично автаркийной модели самообеспечения и, как совершенно необходимая мера, создание суверенной системы финансов (отказ от долларово-еврововой парадигмы). Пока такого поворота не произошло. И вот, появляется доклад позиционируемого как "теневое ЦРУ" агентства "Стратфор", прогнозирующего геополитический распад России в ближайшей десятилетней перспективе. Причина распада связывается стратфорскими аналитиками с истощением у федерального центра финансовых ресурсов для обеспечения связности периферийного пространства. Расчет делается, таким образом, не на блицкриг, а на стратагему удушения. Следовательно, и война в Новороссии нужна мировому проектёру не в непроходимом блицкриговом варианте, а в качестве долгосрочного фактора экономического обременения и геополитической изоляции России.
Краеугольным положением доктрины национальной безопасности США является определение в качестве противника любого из государств, которое хотя бы даже потенциально способно бросить вызов американскому могуществу и гегемонии. Кто по этой логике может рассматриваться сегодня в качестве противника Соединенных Штатов? Таких противников — три.
Во-первых, это Китайская Народная Республика. Китай по данным Всемирного Банка в 2014 году превзошел по доле ВВП в мире США (16,3% — КНР, против 16,1% у Соединенных Штатов). США более не держава номер один в экономике. Экономическая мощь КНР порождает и соответствующие геополитические претензии. Столкновение США — Китай в этом отношении исторически запрограммировано.
Во-вторых, это Евросоюз. Парадокс. Европа позиционируется как стратегический союзник США. Но ведь союзником у Соединенных Штатов был и СССР в период Второй мировой войны. Между тем, совокупно государства ЕС занимают 17,0% мирового ВВП, больше, чем США. В случае превращения аморфного объединения в реальную политическую силу, Евросоюз оказывается потенциально способен бросить вызов американской гегемонии, а значит, сообразно со стратегией национальной безопасности, должен рассматриваться как противник США. Следовательно, Вашингтон должен проводить политику, направленную на подрыв потенциалов Европы.
В-третьих, это Россия. Доля Российской Федерации в мировом ВВП всего 3,3%, что несопоставимо с основными геоэкономическими игроками. Но в противника США ее превращает наличие сопоставимого по мощности ядерного арсенала и крупнейших запасов сырьевых ресурсов. Ресурсные возможности России позволяют при реорганизации модели государства принципиально усилить свой геоэкономический вес в мире. Такие потенциалы делают Россию, в отличие от Китая и Евросоюза — противников современного исторического момента, врагом онтологическим, врагом константным.
Конфликт на Украине позволяет США нанести удар по всем трем противникам одновременно.
Удар по России состоит, прежде всего, в факте геополитического отторжения от нее Украины. Достаточно напомнить оценку З. Бжезинского, что Россия с Украиной и Россия без Украины — две принципиально различные величины. Без Украины она, с точки зрения американского политолога, лишается имперской перспективы. С отторжения Украины был нанесен мощнейший удар по проекту евразийской реинтеграции. Война в Новороссии создала зону постоянного напряжения в подбрюшье России. Приход к власти в Киеве антироссийских сил завершил выстраивание санитарного кордона, разделяющего Россию и Европу. Украинский конфликт легитимизировал, наконец, введение антироссийских санкций, поражающих основное для экономики РФ направление российско-европейских торговых связей.
Удар по Евросоюзу состоял, в свою очередь, в принуждении к поддержке санкций — формально против России, по факту обоюдоостро и против самой Европы. Вес России в мировой торговле не столь значительный — 9-е место по экспорту и 15-е по импорту. Но непосредственно для Европы фактор российской торговли достаточно весомый. В качестве экспортера Россия для стран еврозоны находилась на второй позиции после Китая, опережая идущих третьими Соединенные Штаты. Украинский конфликт перекрывал для Европы стратегически важное российское направление и усиливал ее экономическую привязку к США. Военная эскалация легитимизировала усиление американского военного присутствия в Европе. Поднятый в странах Балтии шум о российской военной угрозе являлся, как теперь становится очевидным, американским заказом. Ответом на эту обеспокоенность малых партнеров по НАТО стало усиление военной оккупации Европы со стороны США. В геополитическом смысле украинский конфликт разрушал хотя и маловероятную при современной политической конъюнктуре, но объективно заданную в классических теориях геополитики, перспективу выстраивания большой европейской оси Берлин — Москва.
Удар, наносимый украинским конфликтом по Китаю, не столь очевиден. Но и китайская составляющая большой геополитической игры реконструируема. Глобальная стратагема современного Китая — "новый великий шелковый путь". Это проект выстраивания всеевразийской системы транзита, соединяющей Поднебесную с Европой. Его создание означало бы захват Китаем потребительского рынка Европы и шире его контроль над всем пространством Евразии. Допустить это США не могут ни в коем случае. Подрыв проекта "нового великого шелкового пути" может быть осуществлен через создание по направления транзита зон конфликтов. И такие зоны фактически синхронно возникают. Южная ветка перекрывается ИГИЛ, северная — конфликтом на Украине. Показательно, что в самом преддверии Евромайдана в начале декабря 2013 года В. Янукович направляется с официальным визитом в КНР, где подписывает широкий пакет документов о сотрудничестве. Переворот в Киеве останавливал, таким образом, не только (а может и не столько) проект российскоцентричной евразийской реинтеграции, сколько проект китайского экономического проникновения на Украину. Для США стала очевидным необходимость форсирования смены властной команды в Киеве. Ждать до выборов президента в 2015 году было нельзя, поскольку китайское проникновение в украинскую экономику могло к тому времени уже приобрести необратимый характер.
А что же Украина? Ее участь в контексте глобальной геополитической игры наиболее незавидна. Все очевиднее становится отведенная ей роль расходного материала. Исход ее в данном качестве задавался всеми трендами постсоветского периода истории. Экономика Украины наиболее стремительно деградировала в сравнении со всеми другими бывшими республиками СССР. За первое десятилетие после распада Советского Союза Украина имела абсолютно худший показатель среди всех стран мира по темпам экономического роста (-4,9% в среднем в год). По отношению к Украинской ССР новая Украина смогла достичь только уровня 69% — худший результат среди бывших советских республик, чтобы вследствие Евромайдана быть отброшенной еще ниже. Деградирует не только экономика. Украина входит в тройку государств мира с наименьшим приростом численности населения (-0,6% в среднем в год).
В 2014 году после прихода к власти в Киеве новой политической команды Украина, по данным рейтинга ЦРУ, заняла по темпам роста ВВП 218-е место. Ниже ее только четыре страны — Ангола, Южный Судан, Сектор Газа и Ливия. Эксперты прогнозируют, что показатели падения украинской экономики в 2015 году будут в несколько раз выше. Кравчук, Кучма, Ющенко, Порошенко — менялись фигуранты на президентском кресле, а Украина между тем продолжала свое падение в бездну. Сегодня это падение принципиально ускорилось. Неужели украинцам не ясно до сих пор, что проект "незалежности" провалился, что выживание Украины возможно только в связке с Россией в формате восстановленной цивилизационной мир-системы.
И Россия, и Украина оказываются сегодня в положении заложников чужой геополитической игры. Украинское руководство принимает эту игру в виде прямых поручений со стороны Вашингтона, российское попадает в одну за другой расставленные против нее "стратегические ловушки". Быть проектируемым означает быть проигравшим. Игра по чужим правилам не может привести к успеху. Чтобы стать победителем нужен собственный проект, преломляемый к каждому из геополитических регионов, к каждой из значимых проблем современности.
