Кремль может сделать администрации Трампа предложение об умиротворении ситуации в Ливии, полагает Bloomberg.
Те, кто ожидают первых признаков сотрудничества между президентом США Дональдом Трампом и президентом России Владимиром Путиным, должны обратить внимание на Ливию, сцену открытого противостояния России и Европейского союза, на которой внезапно может появиться Трамп, приняв сторону Путина.
Ливия имеет большое значение по трем причинам. Во-первых, она является отправной точкой так называемого маршрута Центрального Средиземноморья, по которому тысячи иммигрантов без каких-либо документов добираются до Евросоюза. Во-вторых, она является крупным производителем нефти, способным оказывать влияние на мировые цены. В-третьи, хаос в Ливии делает ее — если следовать в русле терминологии Госдепартамента США — «безопасным убежищем для террористов». Именно поэтому президенты Обама и Трамп стремились ограничить въезд на территорию США граждан Ливии и тех людей, которые там побывали.
Однако приоритетом Путина в Ливии являются вовсе не беженцы. Он в гораздо большей степени заинтересован в восстановлении влияния России в этой стране и, если получится, обеспечении военного присутствия там. При Муаммаре Каддафи Ливия была союзником России, страной, где российские энергетические компании вели свой бизнес, а также покупателем российского оружия.
Путин следил за ходом арабской весны с тревогой не только потому, что в результате тех событий такие же клептократы, как он, теряли власть, но и потому, что на место тех светских правителей зачастую приходили исламисты. С точки зрения Путина, местные диктаторы были защитниками от джихадизма. Он прочертил четкую красную линию на поддерживаемых Западом попытках сирийцев свергнуть президента Башара аль-Асада, наладил теплые отношения с президентом Египта Абделем Фаттахом ас-Сиси и восстановил связи с президентом Турции Реджепом Эрдоганом. Его альянс с исламистским Ираном тоже вписывается в эту линию поведения, потому что иранские шииты враждебно относятся к суннитским экстремистским ответвлениям, которые Путин считает крайне опасными с тех самых пор, как они появились в качестве новой силы в сепаратистской Чечне 1990 гг.
В Ливии путинская ось светских авторитарных правителей не может включать премьер-министра Файеза Мустафу Сараджа, который руководит страной из Триполи (на самом деле, не контролирует в Ливии ничего кроме Триполи, и его условно, на паях с другими полевыми "руководителями", - РН) и пользуется поддержкой Евросоюза, потому что он остается во власти благодаря поддержке со стороны ряда исламистских группировок и западных противников Путина.
Халифа Хафтар, влиятельный военачальник, который контролирует восточную часть Ливии и выступает против правительства Сараджа, гораздо больше подходит на эту роль.
Хафтар выгнал исламистских боевиков из Бенгази и его округи и захватил ключевые нефтяные терминалы Ливии, отвоевав их у правительственных сил в сентябре прошлого года, в результате чего объемы добычи в стране увеличились. Кремль постарался наладить отношения с Хафтаром, сначала пригласив его в Москву в ноябре прошлого года, а затем приняв его на борту авианосца «Адмирал Кузнецов» в январе, где Хафтар провел телеконференцию с министром обороны России Сергеем Шойгу.
Для Евросоюза эта ситуация несет в себе потенциальную опасность. Если власть в Ливии перейдет к союзнику Путина, все возможные соглашения по самому важному вопросу — беженцам — окажутся под угрозой. Если Хафтар позволит России открыть в Ливии военные базы, влияние Путина на политику Ближнего Востока продолжит расти.
Таким образом, складывается ситуация, способная привести к потенциальному столкновению Евросоюза с Путиным и Трампом. Существуют веские причины для того, что Трамп поддержал Хафтара, а не Сараджа. Хафтар провел 20 лет в США, где он жил недалеко от штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли и работал над тем, чтобы ослабить позиции Каддафи, который в прошлом был его другом и союзником. Трамп также крайне скептически относится к действиям тогдашнего госсекретаря Хиллари Клинтон в Ливии, и, подобно Путину, он не верит в возможность установления демократии в ближневосточных странах, где народной поддержкой пользуются исламистские группировки. Хафтар и его сторонники с радостью встретили победу Трампа в ноябре прошлого года, считая, что новый президент США может стать их союзником в борьбе против джихадистов.
Москва, скорее всего, не будет возражать против возможности наладить сотрудничество с Трампом в Ливии. Весьма вероятно, что Кремль сделает администрации Трампа предложение об умиротворении ситуации в Ливии, что, соответственно приведет к ослаблению «Исламского государства» (организация, запрещенная в России). США даже не нужно будет что-либо делать, кроме как закрывать глаза на российскую поддержка Хафтара. Если изоляционистская команда Трампа хочет сократить риски и передать, по крайней мере, часть своих обязательств по борьбе с ИГИЛ России, договоренность о действиях в Ливии станет, возможно, первым шагом на пути к этому.
Источник
