Транстихоокеанское партнерство и перекраивание сфер влияния
Десятилетние переговоры о создании зоны свободной торговли — Транстихоокеанского партнерства завершились, и успешно, 5 октября. В состав нового объединения войдут 12 государств при лидирующей роли США. Для мировой истории это событие не останется бесследным, открыв по сути новую эру передела мира, завершив борьбу за рынки сбыта победой американских интересов.
Геополитические последствия этого шага значимы: фактически все кассандры скорого краха США могут еще раз подумать над тем, ждет ли государство, сумевшее свой внешний рынок сбыта обезопасить от издержек ВТО, связанных с преференциями и для других ведущих игроков мировой политики (Китай и ЕС, например), и создать наиболее выгодные условиях для своих производителей, в ближайшее время исчезнуть с карты мира? Ответ очевиден. Оставим в стороне технические вопросы соглашения. Они, безусловно, важны, но за мелкой детализацией трудно увидеть геополитические последствия данного события.
Первое. Это попытка усиления США в обход ВТО, которое стало использоваться незападными акторами в своих интересах. Любая зона свободной торговли предусматривает преференции между членами организации, на которые не распространяются правила ВТО. А это фактически означает, что сейчас согласно правилам ВТО США имеет те же условия торговли, что и Китай. Но в рамках ЗСТ Штаты получают уже новые льготные условия (договор предусматривает полную ликвидацию таможенных пошлин на 18 000 американских товаров), тем самым вытесняя Китай, для которого члены Транстихоокеанского партнерства выступают ведущими торговыми партнерами. На долю участников партнерства приходится 35,3% китайского экспорта и 30,4% китайского импорта.
Парадокс ситуации как раз и состоит в том, что несмотря на китайский вектор усиления партнерства с США Америка последовательно реализует стратегию латентной конкуренции с набирающим силу Китаем. Можно было бы предложить, что по факту происходит передел сфер влияния, когда США устанавливают более тесные связи с Тихоокеанским регионом, а Китай упрочивает свое положение в Европе через проект Нового Шелкового пути, который будет тянуться к европейским границам. Но в этой логике рассуждений есть свои уязвимые места. Президент США открыто заявил, что «мы не можем позволить странам вроде Китая писать правила глобальной экономики. Мы должны писать эти правила, открывая новые рынки для американской продукции». США не намерены отказываться от европейского вектора и в ближайшее время вероятнее всего смогут заключить Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство — соглашение о свободной торговли между США и ЕС. За рамками этой системы останется соответственно Россия, число торговых партнеров которой по мере роста подобных зон свободной торговли будет только сокращаться.
Второе. Это новый виток выстраивания глобальной системы, подчиненной интересам США. Эта система состоит из крупных структур — зон свободной торговли, в которых доминирующее положение занимают Штаты. В Северной Америке — это организация НАФТА, в состав которой входят Мексика и Канада, ориентированные на американский рынок. Штаты предпринимали попытки построения Зоны свободной торговли в Латинской Америке — проект ФТАА (АЛКА), однако рост в регионе антиамериканских настроений не позволил воплотиться этому проекту на практике, в итоге был учрежден Союз южноамериканских наций (УНАСУР) — региональный блок без участия Штатов. На данный момент это самый крупный несостоявшийся проект Штатов относительно выстраивания системы торгово-территориального управления.
В Тихоокеанском регионе удалось заключить соглашение, к которому присоединились помимо Штатов 11 государств — Канада, Мексика в Северной Америке, Перу и Чили в Южной, Япония, Малайзия, Бруней, Сингапур и Вьетнам в Азии, Австралия и Новая Зеландия. О намерении стать членами также заявили Филиппины и Южная Корея. На этот союз по оценкам приходится около 40% мировой торговли. В ближайшей перспективе — заключение торгового соглашения с крупнейшим мировым игроком — ЕС. Трансатлантический альянс, таким образом, станет последней картой в мировой игре за ресурсы.
Выработка соглашения запланирована на 2015 год, после этого в течение полутора лет оно должно быть одобрено Европарламентом и национальными парламентами подписавших его стран. В проект также будут включены Канада, Мексика, Швейцария, Лихтенштейн, Норвегия и Исландия, а также страны-кандидаты в члены ЕС. В Европе нарастает тревога относительно соглашения: уже прошли всеевропейские акции протеста в Мадриде, Мюнхене и Берлине. Основное опасение противников соглашения заключается в том, что оно нарушит стандарты в области экологии, права и трудовой занятости в Европе. В октябре этого года в Берлине прошла крупнейшая демонстрация, в которой приняли участие 150 тысяч человек.
Успешное завершение переговоров 5 октября означает, что крупнейшие торговые потоки будут осуществляться не на основе правил Всемирной торговой организации, она как структура продолжит обслуживать интересы Запада в отношении периферийных государств, участвующих в организации со своей сырьевой экономикой и превращенные тем самым в придаток, а через систему условий, за которыми будут стоять Штаты. Вашингтон последовательно выстраивает американоцентричную структуру мировой торговли.
Третье. Это стремление США снизить конкуренцию в Азии. И здесь именно этот механизм становится особенно актуальным, поскольку Транстихоокеанское соглашение нацелено даже не столько на торговые тарифы, сколько на правовую охрану интеллектуальных прав, которая ранее в регионе жестко не регламентировалась. Ужесточение регулирования под стандарты США сыграет в сторону повышения конкурентных преимуществ, в первую очередь, Америки.
Примечательно, что содержание соглашения держится в строжайшей секретности. В прессу практически не поступала информация по условиям, а в США этот документ вызвал волнения среди группы защитников окружающей среды и профсоюзов, которые обеспокоились тем, что соглашение направлено на обеспечение исключительно интересов ТНК, а для простых американцев обернется ростом безработицы. Президент США настолько был заинтересован в формировании партнерства, что заранее позаботился о получении от Сената права заключать торговые соглашения на упрощенной основе, когда Конгресс может только одобрить законопроект или отклонить, но вносить изменения не имеет права. Такой возможностью в истории США американские президенты награждались только два раза — в 1975–1994 и в 2002–2007 годах.
Бенефициарами, без сомнения, стали США и Япония. Они через систему заложенных в соглашении правил смогут подавить слабых участников партнерства, составив конкуренцию местным производителям, которые ранее были защищены таможенными пошлинами. ВТО начнет утрачивать свои позиции. Задуманная изначально как организация, позволяющая проникать товарам промышленно развитых стран на рынки развивающихся, подавляя местное производство, в силу того, что уже не отвечает исходным задачам ее создателей в виде беспрепятственного проникновения на новые рынки, будет заменена зонами свободной торговли при участии Вашингтона.
Таким образом, в скором времени Тихоокеанское партнерство окажет действенное воздействие как на мир, так и на Россию. Последствия для России проявятся в том, что ставка на восточный вектор будет ограничена исключительно китайским направлением, поскольку другие потенциальные торговые партнеры будут задействованы в ЗСТ, где у России нет конкурентных преимуществ. Второй аспект — это активизация экономической экспансии Китая, который сосредоточит усилия на проникновении на постсоветское пространство и расширении транспортных потоков до европейского направления через территорию стран-членов СНГ.
В открытую фазу противостояния Китай с США не вступят: США будут выстраивать сеть зон свободной торговли, а Китай занимать свободные ниши в странах, выступающих ресурсной базой его экономики — это в первую очередь африканские и латиноамериканские государства, Россия. Ожидать в этой связи того, что Россия сможет занять достойное место в мировой торговле, не приходится:
— мы связаны с ВТО, что теперь и на официальном уровне признано несоответствующим интересам страны — «так, выяснилось, что с ВТО нас обманули»;
— в международном разделении труда за нами прочно закрепилась репутация сырьевого придатка, на что прямо указывают западные страны и что подтверждается статистическими данными — планомерным увеличением сырьевой компоненты российской экономики;
— объемы торговли незначительны. Россия не в состоянии при текущей модели развития наращивать торговое сотрудничество.
Оптимизма в этой связи мало. Остается радоваться хотя бы тому, что российская элита постепенно прозревает и избавляется от иллюзий на этот счет. Если еще в 2012 году устами Д.Медведева была озвучена формула отношения к этому партнерству, как «я пока не очень понимаю, что получится из транстихоокеанского партнерства. Когда оно заработает и принесет свои плоды, тогда я скажу, что этот клуб стал для нас интересным, и тогда можно думать о том, хорошо ли, что мы отсутствуем в нем, или плохо. Пока это только проект. Хотя проект небезынтересный, вне всякого сомнения. Поживем — увидим», то уже в 2015 году российское руководство хотя бы задумалось о возможном ущербе для мирового порядка, косвенно намекнув на это в речи на Генеральной Ассамблее — «ряд стран пошли по пути закрытых эксклюзивных экономических объединений, причем переговоры об их создании идут кулуарно, втайне и от собственных граждан, от собственных деловых кругов, общественности, и от других стран… Вероятно, всех нас хотят поставить перед фактом, что правила игры переписаны, и переписаны опять в угоду узкого круга избранных, причем без участия ВТО».
Сначала российская власть избавились от иллюзий насчет ВТО, теперь отказалась от заблуждений относительно масштабов последствий учреждения Тихоокеанского партнерства. Хотелось бы верить, что и от прочих либеральных постулатов российское руководство могло бы также отойти, но пока политика сводится к полупризнанию ошибок и последовательному совершению новых.
Людмила Игоревна Кравченко — эксперт Центра научной политической мысли и идеологии (Центр Сулакшина)
Источник:
