• 

Наша экономика чуть-чуть не воплотила медицинскую «чернушку», которая гласит: «вскрытие показало, что пациент спал». Что больше всего приводило в отчаяние в ноябре – декабре, так это полное отсутствие реакции правительства на надвигающуюся полноценную катастрофу

Было понятно, что всеобщая паника с выносом банковских вкладов и любой наличной валюты – это вопрос дней. В лучшем случае – пары недель, а лица, уполномоченные нас всех спасать от экономического краха, куда-то делись. Может, сидят у себя в кабинетах, день и ночь работают над планом выживания, а может и не работают. Кто их знает, информации-то не было никакой.

Однако, до крайности, слава Богу, не дошло, встрепенулись ото сна спасители Отечества, и пошли бороться с надвигающимся злом. Здесь в первую очередь важна не столько эффективность действий правительства, сколько сам факт того, что оно начало, наконец, думать о выправлении положения. Методом проб и ошибок, надеюсь, придумают что-нибудь толковое. Как говорил Черчилль об американцах, они «всегда находят правильное решение, но не раньше, чем испробуют все остальные».

Заговорили о докапитализации банковской системы, преференциях и поддержке малого бизнеса, а с другой стороны – для крупных системообразующих компаний. Одно из мероприятий правительства порадовало меня особо: речь идет об ужесточении правил въезда трудовых мигрантов в Россию и о сокращении их общей численности в стране.

Сложно переоценить важность этого шага. И здесь речь вовсе не об угрозе импорта религиозного экстремизма из Центральной Азии. Экстремизм, как вода, дырочку найдет. Я об экономике. Сокращение численности свободных рук на рынке труда представляет собой одно из важнейших условий повышения эффективности производства.

Вспомним, как несколько лет назад правительство всеми силами пыталось заставить бизнес инвестировать в инновации и повышение производительности труда, а бизнес всячески отнекивался и отговаривался тем, что покупает передовые технологии в готовом виде, уже встроенные в импортное оборудование, а собственные разработки и хуже, и дороже. Уговоры так ни к чему и не привели, собственные инновации по большей части остались благими пожеланиями. И действительно: зачем предпринимателю покупать экскаватор, если есть бригада иностранцев с лопатами, этот экскаватор с успехом заменяющая? Единственный способ заставить бизнесмена купить экскаватор состоит в том, чтобы значительно повысить стоимость рабочей силы в России. Для этого в полном соответствии с законами рынка требуется снизить предложение труда, поэтому нам просто необходимо убрать из поля зрения нанимателя трудолюбивых землекопов.

Сокращение конкуренции за рабочие места, очевидно, приведет к повышению оплаты труда и росту качества жизни населения. Да, очевидно, это мероприятие повлечет за собой неизбежное зло в виде роста стоимости продукции, и какие-то производственные проекты не будут реализованы, потому что проиграют импорту. Однако в России есть масса отраслей экономики, где собственное производство нельзя заменить импортом: это строительство, транспорт, связь, торговля, медицинские и образовательные услуги – все то, что в науке принято называть «неторгуемыми» сферами бизнеса. Здесь рост стоимости рабочих рук не имеет большого значения: гарантированный сбыт обеспечит выполнение проектов, а удорожание рабочей силы сделает рентабельными инвестиции в повышение производительности труда. К тому же надо помнить, что торговый баланс России формируется по большей части не промышленными, а сырьевыми добывающими предприятиями, где производительность труда (с учетом природной ренты) крайне высока.

Удорожание рабочей силы, как показывает опыт – наш практически единственный шанс догнать «запад» по качеству жизни населения. Тем более что сам Запад сделал рывок к нынешнему благополучию именно в условиях неограниченных рынков, гарантирующих широкий сбыт, и дефицита рабочей силы. Я уже здесь писал, что современная цивилизация, основанная на достижениях Промышленной революции, родилась в Англии XVII-XVIII веков в основном благодаря Навигационному акту и прочим протекционистским действиям властей. Защитные меры в отношении конкурентов (прежде всего, голландцев) отдали в руки английских промышленников огромные рынки метрополии и колоний, возможность произвести и продать неограниченные объемы продукции создала спрос на рабочие руки, что поднимало стоимость производства. Так возникли идеальные условия для инноваций, которые стали основой для подъема цивилизации на новый уровень – паровой машины, электричества, железных дорог, удобрений и многого другого. Впоследствии стало ясно, что расходы на поддержание новых технологий меньше, чем экономия человеческого труда, которую они обеспечивают – и это правило работает, даже если их используют вне тепличных условий протекционизма.

Второй качественный рывок в производстве Запад совершил после Второй мировой войны, в похожих внешних условиях. В 1950-е и 1960-е годы в мире возник большой спрос на современные товары, которые умели делать только в США, Западной Европе и Японии. Их компании могли продать по всему миру практически неограниченное количество холодильников, телевизоров и всякого оборудования, развитие производства привело к росту стоимости рабочих рук. Чтобы соответствовать спросу и не разориться на зарплатах, промышленники стали внедрять автоматизированные поточные линии, в 1970-е годы их перевели на компьютерное управление. Производственные новшества обеспечили всплеск производительности труда, который поддерживает благополучие в западных странах вплоть до сегодняшнего дня.

Таким образом, ограничение притока иммигрантов из бедных стран в сочетании с наличием секторов экономики, закрытых от внешней конкуренции, неизбежно поспособствует развитию производства.

В обороте массового сознания бытуют мифы о том, что, во-первых, «Россия ничего не производит» и, во-вторых, «Россия давно не развивается». Оба эти мифа – от неграмотности и незнания экономической статистики. По данным Всемирного банка за годы кризиса, в 2008-2012 годах (более поздних данных пока нет) российский ВВП на одного занятого в экономике – фактически, производительность труда – в среднем рос, несмотря ни на что, на 2% в год. Обрабатывающая промышленность в 2013 году дала 15% ВВП, для примера, в США – 13%, по миру в среднем – 16%. Так что Россия – вполне нормальная страна с достаточно развитой промышленностью и растущими реальными доходами. Есть уверенность, что нынешний кризис в этой картине принципиально ничего не изменит.

Предприниматели повышают зарплаты своим сотрудникам в основном по двум причинам: чтобы сохранить социальный мир на предприятиях – ради справедливости, если у них есть возможность раскошелиться без ущерба для бизнеса (такова природа высоких доходов в финансах и IT-компаниях, например), или же просто потому, что люди отказываются работать за низкие зарплаты. Воспоминания о полуголодном советском прошлом и «лихих девяностых» забываются, россияне привыкли к относительно сытой жизни и хотят большего. Росту стоимости рабочей силы способствует ее дефицит: по данным Росстата, в декабре 2014 нехватка квалифицированных кадров входила в пятерку основных проблем бизнеса – и это на фоне кризиса и растущей безработицы.

Современный российский общественный консенсус состоит в том, что бизнес должен делиться с гражданами своими доходами. Появление в этом ландшафте выходцев из Центральной Азии ломает всю картину. Готовые работать за гораздо меньшие деньги, они, безусловно, радуют сердце российского бизнеса. С другой стороны, этим разрушается общественное требование о справедливом распределении доходов и повышении зарплат, вследствие чего у бизнеса пропадает желание сокращать расходы на персонал за счет инвестиций в производительность труда. Импортируя бедность, Россия, таким образом, подрывает собственные возможности экономического роста и сводит на нет шансы со временем догнать Запад по качеству жизни.

По данным Федеральной миграционной службы, в 2014 году в Россию въехали 17,3 млн иностранцев, из них встали на миграционный учет 8,4 млн человек. Получили разрешение на работу 1,3 млн, оформили трудовые патенты 2,4 млн человек. А остальные 13 млн – они что, приехали по Красной площади погулять? Поэтому упорядочивание миграционной политики, сокращение числа гастарбайтеров – это в первую очередь способ добиться экономического процветания России. А во вторую и последующую очередь – средство предотвращения религиозного экстремизма, сокращения оборота наркотиков и преступности. И только в последнюю очередь – средство для уменьшения числа «нестандартных» лиц на улицах российских городов.